Никитеева Вера Ивановна

Вера Ивановна закончила музыкальное училище по классу вокала, имеет также техническое образование. Работала сборщицей на авиационном приборостроительном заводе, техником, начальником группы документации в КБ. В 1977 году переехала в Зеленоградский округ города Москвы, работала в микроэлектронике, затем перешла в школу, где преподавала производственное обучение. В настоящее время ведет общественную работу, общается со школьниками. Участвовала в межрегиональной патриотической акции «Рубежи славы: Москва - Ленинград», ездила на встречу с блокадниками в Ленинград. Работает районным председателем ветеранов.

«Я родилась в Ленинграде как раз в начале войны. Несмотря на то, что когда началась блокада, мне был всего год, воспоминания моих родителей, других родственников, которые собирались у нас и говорили о тех годах, отложились у меня в памяти на всю жизнь.

Отец до войны служил военным моряком в Кронштадте, демобилизовался, но после 22 июня сразу же захотел пойти на фронт. Хотя он просился в армию несколько раз, его не призвали, а он не мог понять, почему его, совершенно здорового человека, который хочет защищать Родину, освободить ее от фашистских захватчиков, не берут. Но ему сказали, что он нужен в тылу. Ленинградцы снабжали наших на фронте и снарядами, и одеждой, и всем необходимым. Когда началась блокада, не стало ни хлеба,  ни сахара, ни круп, о мясе говорить нечего. Но ленинградцы показали не только подвиг выживания, но и свою преданность Родине, и эта духовность их объединяла и помогала выжить.

Я родилась 25 июля, в начале войны. Мама была уже в роддоме, и в это время началась бомбежка. С мамой находились врач-акушер и медсестра. Вот я родилась, а вокруг бомбят, и получилось так, что все здание роддома разбомбили, а там где были мы, осталось открытое небо. Когда в 1945 году родился брат, его решить покрестить. Я в слезы: «А почему меня не покрестили?».  А мне говорят - ты и так крещеная, и рассказали, как мы выжили в роддоме. Мама сказала, что это ангелы сберегли меня и всех кто был вокруг, считай, прошла крещение.

Когда я родилась, была хорошенькая, крупненькая, а молока не было, кормить нечем. Мама брала резиновый клей, кожу и вытворяла из них чудеса, делала как-то кисель и таким образом меня кормила. И я так привыкла к такой пище, что когда стали улучшаться условия, прорвали блокаду, появился хлеб и прочее, я все равно кричала, что хочу то, что было раньше.

Нас было трое детей, мама сидела с нами дома. Наша старшая сестра умерла. Началась цинга, прошли и через это. Мама мало того что возилась с нами, она брала чужих детей, оставшихся без семьи, старалась их как-то накормить, помыть, а потом, конечно, отдавала в детский дом. Этих детей эвакуировали, и те, кто выжили, потом всю жизнь были благодарны маме за то, что та спасла им жизнь. Она стала нам примером, и мы стараемся передать это своим детям и внукам.

Папа рассказывал, что их не отпускали с завода навестить родных, так как все были голодные и обессиленные и могли не дойти до дома. Он был настолько истощен, что привязывал себя ремнем к станку, чтобы не упасть. А душа болит и о семье тоже. У них на боку висели противогазы, и в коробку из-под них все рабочие складывали часть еды, чтобы если удастся, передать с работы семье.

Когда эвакуировали заводы, папу с нами вывезли. Мы ехали на двух баржах. И вот первая баржа прошла нормально, а вторая немножечко отклонилась от курса. А в это время сверху бьют самолеты, сбрасывают бомбы, внизу, в воде, стоят мины-рогатки. И вот баржа наткнулась на мину и пошла на дно – и люди, и оборудование, и никто не мог им помочь.

Когда мы приехали в Москву, москвичи смотрели как-то с оглядкой, мол, ничего себе блокадники, не кормили их, а вон какие у всех лица крупные. Нас сразу поместили в карантин, предупредили, чтобы нам ничего лишнего съестного не давали. Проходит неделя, другая, карантин закончился - ленинградцы вышли кожа да кости - москвичи в ужас пришли. А это сошла отечность, которая началась у людей от голода.

Я считаю, что если бы не поддерживали друг друга, не было бы сплоченности – мы не выжили бы, не выстояли против фашистов».