Кундоба Ирина Александровна

Ирина Кундоба родилась в 1938 году. В блокадном Ленинграде прожила 11 месяцев – вплоть до августа 1942 года, когда вместе с мамой эвакуировалась в Казахстан. После снятия блокады их семья вновь вернулась в Ленинград. В 1960-м году после окончания Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта Ирина Кундоба переехала в Крым, где в то время уже работал ее супруг. 

Мой отец, Викторов Александр Александрович, служил командиром батальона артиллерийской части в местечке Гробыня в Латвии. Военные уже знали, что немцы скоро будут в Латвии, и решили срочно эвакуировать семьи. Отцу выделили часть товар­ного вагона, куда он погрузил беременную жену (мою маму), дочь 3,5 лет - меня, и кое-какие вещи. Погрузка проходила уже под обстрелом. Я помню только, что очень плакала моя мама, а папа все время меня целовал и прижимал к себе.

 Так мы и оказались в Ленинграде. Было начало августа, уже шли постоянные обстрелы и бомбежки, были взорваны продо­вольственные Бадаевские склады. 8 сентября 1941 г. сомкнулось кольцо блокады. Начался голод, холод, ужас. В нашем Фрун­зенском районе, на территории кинотеатра «Олимпия», кото­рый одной стороной выходил на Московский проспект, была барахолка, куда каждый день ходила моя мама. На этом рынке можно было выменять продукты на вещи, что мама и делала. Но вещи вскоре закончились…

 Норма хлеба уменьшалась с каждый днем. Самая маленькая была у иждивенцев, а потому и моей маме, и бабушке пришлось идти на работу. Они устрои­лись уборщицами на Витебский вокзал. Я ходила в детский сад – он был напротив нашего дома. Нас там кормили и вечером еще давали кусочек хлеба. Я этот хлеб всегда приносила домой и отдавала бабушке. Она до конца своей жизни вспоминала об этом.

 В нашей 3-комнатной квартире (цокольный этаж), мы с ма­мой и бабушкой жили в маленькой комнате, там топили «бур­жуйку», сжигали паркет из большой комнаты и книги. Библио­тека была большая.

 В конце ноября – первая смерть в нашей семье. Мама родила мертвую девочку. Затем слег дядя Сергей. Он не мог есть все то, что ели остальные: соевый жмых, растопленные дрожжи, блины из картофельных очистков, дуранду (жмых от семечек). В середине января дядя Сере­жа умер.

 Дальше становилось хуже. Я еще ходила в детский сад, но вещи закончились, мама теряла силы. Однажды младший брат принес разделанную тушу собаки и попросил маму приготовить ее. Мама приготовила, но есть отказалась, и брату пришлось все это унести на работу.

 В моих детских воспоминаниях отложилась очень странная вещь. Однажды я проснулась, а у меня под рукой спят настоя­щие мыши. Это для меня было страш­нее, чем бомбежка. До сих пор не могу без содрогания вспоминать эту «сце­ну».

 У мамы началась последняя стадия дистрофии. Однажды она встретила папиного сослуживца. Увидев маму, он испугался и занялся нашей эвакуа­цией. Так просто, без чьей-то помощи, уехать в эвакуацию было невозможно.

 Эвакуировали нас в августе 1942 г. на барже по Ладожскому озеру. Пере­права была страшной, кругом рвались бомбы, в небе летали немецкие самолеты. Баржа то уходил под воду, то поднималась, кругом стояли столбы воды. Как добрались до суши, я не помню - очень боялась и сидела, уткнувшись маме в колени.

Мы должны были ехать в Тамбовскую область, но измене­ния в военных действиях все время меняли наше продвижение, и, в конце концов, где-то в конце октября, мы оказались в Ка­захстане, в г. Усть-Каменогорске, а там на станции уже стояли подводы, которые развозили беженцев. Мы по­пали в районный центр Верхуба. Там уже была зима. Нас сразу разобрали местные жители.

 Уцелеть в этой деревне нам удалось благодаря бабушке. В эвакуацию с собой она взяла швейную машинку «Зингер». Это был наш основной груз. Бабушка обшивала всю деревню, и за это они приносили нам продукты. Мама пошла работать в райи­сполком инспектором по эвакуированным, и благодаря ее работе мы знали обо всех событиях на войне.

 27 января 1944 года Ленинград был полностью освобожден. Мы решили возвращаться. Швейную машинку бабушка оставила хозяйке, у которой мы жили. Последней остановкой была Москва, где были вербовочные пункты. Мама завербовалась в Ленинград на завод им. Ленина. Так мы вернулись домой…