Полторацкий Геннадий Матвеевич

Полторацкий Геннадий Матвеевич, заведующий кафедрой физической и коллоидной химии, профессор, доктор химических наук, Заслуженный деятель науки РФ.

ОБСТРЕЛЫ… С весны 1942 года и вплоть до снятия блокады в январе 1944-го немцы методично долбили город из дальнобойных орудий, причём доставалось, в основном, мирным жителям. Начинался обстрел, правда, не каждый день, но всегда в одно и то же время утром, когда голодные ленинградцы тянулись на работу. Больше всего доставалось почему-то правому берегу Фонтанки. К снятию блокады там на набережной не осталось, по-моему, почти ни одного целого здания.

Вплоть до окончания 3-го класса я учился в 272-й школе, которая располагалась на нечётной стороне 1-й Красноармейской улицы, в доме 5/7. Чтобы попасть в школу, мне нужно было только пересечь улицу, а в школе, едва начинался обстрел, учителя выстраивали нас парами и уводили в подвал. С осени 1943 года меня перевели в другую школу, № 18 (впоследствии 281), мой маршрут в которую лежал вдоль всей улицы Егорова. Когда начинался обстрел, я двигался перебежками, по нечётной стороне, укрываясь в подворотнях и спусках в полуподвальные помещения. Ухал снаряд — я выскакивал из укрытия и делал пробежку до следующего. Весь маршрут был мной размечен на длину перебежек от одного укрытия до другого. Рассчитать время перебежки было нетрудно, потому что методичность немцев была фантастической. От одного взрыва до другого я считал вслух или про себя секунды. Не помню точно, на какой счёт мне надо было прятаться, но одно из укрытий было на противоположной, чётной стороне улицы, и я успевал добежать до него, пересекая неширокую улицу по диагонали. Однажды я укрылся в ещё горячей воронке от только что упавшего снаряда и до следующего разрыва искал там головку от него, но так и не нашёл, а следующий снаряд угодил аккурат в одно из моих следующих укрытий. Снаряды почти никогда не ложились кучно, как правило, за очень редким исключением, следующий падал где-нибудь метрах 100-300. Фашисты обычно вели обстрел с полчаса, потом делали перерыв, наверное, сытно завтракали, и начинали снова. Вторая волна всегда заставала меня уже в классе. Подвала в школе не было, мы пережидали её в коридорах, поскольку там не было окон (если снаряд падал неподалёку, острые осколки стёкол осыпали парты).

Как-то раз, совсем недавно, когда мы делились воспоминаниями о войне, кто-то из слушателей, не живший в Блокаду, перебил мой рассказ замечанием: «А незачем было бежать в школу под обстрелом, переждал бы его дома!» Увы, понять это может только блокадник. Дело в том, что мою продуктовую карточку мы сдавали в школьную столовую, где на неё было организовано трёхразовое питание. Завтрак нам выдавали перед уроками, обедали учащиеся обычно после уроков, часа в три дня, тогда же нам выдавали и ужин, который мы тут же и съедали. Не знаю, как другие, а я был обречён ничего не есть до следующего школьного завтрака. Не трудно представить, какой аппетит разыгрывался у меня к утру. Среди моих одноклассников прогульщиков тогда практически не было.